Очень бы хотелось побольше узнать о жизни Индии. Меня интересует эта страна, ее культура, быт.
Рита Князева, Ростовская область, Сальский район, Усадьба конезавода
Пронзительные звуки разорвали вязкую тишину тропической ночи. Сухо затрещали барабаны, заныла свирель, на середину ярко освещенного факелами круга выпрыгнула гибкая фигура в пышном наряде и маске с хоботом. Стремительно закружилась в танце. Танцор изображал слоноголового бога Ганешу. Выход его возвестил о начале «чхау» — представления масок. Раз в году в последние дни месяца Чайтра, первого месяца года по национальному календарю (у нас в это время в самом разгаре апрель), в Восточной Индии торжественно отмечают окончание весны и наступление лета. Праздник называется «Чайтра парва», и готовятся к нему тщательно и долго...
Маски были в Пурулии повсюду. Они сушились на земле, висели на стенах, в тени навесов и под палящими лучами солнца. Устрашающе оскаленные и кротко улыбающиеся. Вперемешку с гирляндами из раскрашенных перьев и затейливо вышитыми черными бархатными костюмами, богато украшенными блестками и осколками зеркала.
Улица была и мастерской, и выставкой красочного реквизита для чхау.
Пурулия — небольшой бенгальский городок, административный центр дистрикта Пурулия, малонаселенного, выжженого солнцем закоулка штата Западная Бенгалия у самой границы с соседними Бихаром и Ориссой...
Наша машина остановилась у большого, обтянутого буйволиной кожей барабана «дхола», загородившего полдороги. Он служил как бы вывеской для угловой лавки, дородный хозяин которой призывно улыбался в дверном проеме. В открытое окно машины вдруг влезла косматая голова и угрожающе просипела:
— Бис рупайе! Двадцать рупий!
Пока мы соображали, что, собственно, происходит, голова смягчила требование:
— Десять рупий...
Первым опомнился шофер. Он распахнул дверцу, и мы увидели голые мальчишеские ноги. Нам, оказывается, просто предлагали купить маску, одну из тех. что были приготовлены для чхау.
...На улице кипела работа. Мастера в коротких дхоти и современных майках, сидя на корточках, месили глину, растирали краски и размешивали густую волокнистую массу для папье-маше.
— Айе, айе, плидж! Намаскар! Заходите, пожалуйста! Здравствуйте! — Тучный хозяин удивительно проворен.
Минута — и мы оказались в его отгороженных барабаном владениях. Свежеоштукатуренные стены лавки плотно увешаны масками. Массивные полки ломятся от разнокалиберных глиняных и деревянных барабанов. С потолка гроздьями свешиваются деревянные сабли, мечи, бамбуковые свирели и четырехструнные лютни — тампуры. Головы вечных противников — богов и страшных демонов-ракшасов — мирно висят рядом. Под ними маски лесных зверей, гривастых львов и желтых полосатых тигров. Ни одна из них не походит на другую.
В углу работал молодой мастер. Перед ним веером были расставлены плошки с красками. Под его кистью рождался десятиголовый злодей Равана, похитивший жену благородного Рамы. Сам Рама, почти готовый, сушился у порога мастерской. Оставалось добавить ему кокетливые черные усики.
Хозяин лавки с удовольствием наблюдал за моим замешательством.
— Мере бархия машк хэ! У меня лучшие маски. Таких нигде не найдете, сааб. Выбор богатый!
Он явно преувеличивал из коммерческих соображений. В каждой мастерской — а их на улице было около десятка — посетителя встречали великолепные маски героев индийского народного эпоса, сделанные с удивительным художественным вкусом.
Представление чхау в Индии можно увидеть лишь в трех местах. В бывших княжествах Серайкелла и Майюрбхандж, и здесь, в Пурулии. В каждом своя разновидность чхау, но все они принадлежат к одной культурной традиции, в которой причудливо переплелись элементы индуистского ритуала и обрядов племен — санталов, ораонов, мунда и хо, населяющих этот район страны.
Считается, что искусство чхау родилось в Серайкелле, где оно процветало при дворе махараджи. Сам правитель вместе со своей семьей принимал участие в пышном празднике Чайтра парва, посвященном Ардханаришваре — воплощению бога Шивы. Ночные танцы были заключительной частью церемониального поклонения Шиве и его супруге Кали. В течение четырех ночей танцевальный спектакль шел в двухэтажном княжеском дворце. При появлении первых лучей солнца он прекращался.
Слово «чхау» можно перевести как «образ», «маска». Маски обязательны во время представления, в котором все роли — включая женские — исполняли только мужчины. Секреты танцев чхау передавались из поколения в поколение, причем подготовка артиста начиналась с раннего детства.
Потом княжества были упразднены и пышность и размах дворцовых празднеств поблекли, но народное искусство чхау сохранилось.
Представление масок традиционно проходит по ночам при свете факелов, красочность его и популярность осталась прежней...
Танцы чхау — дуэты или целые танцевальные композиции — эпизоды из мифологии, священных книг и легенд. А то и просто сценки из жизни. Они рассказывают о победе добра над злом. Герои сначала просто танцуют друг перед другом, похваляясь силой и удалью, затем следует вызов на бой, и начинается танец-поединок, неизменно заканчивающийся победой положительного персонажа.
Танцовщики одеты в темные бархатные куртки, широкие штаны с нашитыми горизонтальными полосками из блестящей ткани и короткие фартуки, густо вышитые серебряной ниткой. Лица скрыты масками.
Они сделаны из папье-маше или глины и ярко раскрашены. Если герой положительный, его маска — круглое Лицо с пухлыми щечками, мягкая улыбка, кротость во взгляде и пышная корона, украшенная бусинами, перьями и разноцветной мишурой. Если же это демон, то фантазия мастера не знает границ. Под его руками рождается само исчадие ада — с жутким оскалом, клыками и спутанными черными космами из крашеной пакли.
...Мастер в лавке, раскрасив маску и отложив в сторону кисточки из козьей шерсти, начал приклеивать черную паклю к голове Раваны. Еще немного — и царь демонов займет свое место под солнцем — там, где уже сушатся остальные герои «Рамаяны», индийского народного эпоса. А на массивный шаблон из сырой глины ляжет новый слой папье-маше. Через несколько дней он превратится в яркую маску…
Все время, пока я наблюдал за работой молодого мастера, сидевший в углу мастерской старик с толстой седой косой молчал. Близоруко щурясь, он вышивал черный фартук.
— Если хочешь посмотреть маски, — неожиданно произнес он, — поезжай в деревню. Там настоящая работа. Все хорошие мастера, кто работает на нашей улице, начинали там.
Старик замолчал, так и не оторвав глаз от фартука. Молодой мастер, поднимаясь, чтобы вынести Равану на улицу, подтвердил:
— Есть такая деревня — Дханьядхар. Миль тридцать отсюда будет...
Добраться до деревни было непросто. «Миль тридцать» оказались доброй сотней километров по проселочным дорогам с бесконечными расспросами на развилках. Но в конце концов мы нашли ее — десяток глинобитных хижин, в два ряда вытянувшихся вдоль узкой дороги. Необычным было отсутствие прекрасного пола. Куда бы мы ни входили — везде нас встречали мужчины или дети.
— А где же ваши женщины? — спросил я в одной хижине.
— Как где? — удивился мастер. — В поле, конечно!
Пока есть небольшая передышка в сельских работах, в деревне делают маски. Столь ответственным делом занимаются только мужчины, а у женщин, как всегда, остаются дела на поле. Вот-вот наступит пора сбора урожая, и тогда уже будет не до масок — вся деревня примется за работу.
Нам не повезло. Как ни старались деревенские мастера, но показать товар лицом не смогли. Три дня назад сюда понаехали торговцы из Пурулии и оптом скупили готовые маски. Остались лишь недоделанные или неудачные.
У одного из мастеров мы попробовали прицениться к великолепной маске, висевшей на наружной стене его дома перед входом. Несколько раз он со вздохом поднимал и отводил глаза от белозубой маски бога-обезьяны Ханумана. Потом покачал головой:
— Эту нельзя... Это наш охранитель Хануманджи. Дом от злых духов бережет...
Маски делают здесь давно. От отца к сыну, от деда к внуку передаются нехитрые, но требующие большого мастерства и безупречного художественного вкуса приемы и навыки. В последнее время в деревне, как и в Пурулии, кроме танцевальных, стали делать и декоративные маски, спрос на которые растет.
Несколько раз в год за ними приезжают торговцы, чтобы отправить в магазины Калькутты, Бомбея и Дели для продажи иностранным туристам. Но доходы деревенских мастеров остаются невысокими, они и не догадываются о настоящей цене своего труда. Как и прежде, они работают для праздника, чтобы следующей весной снова началось чхау.
Представление танцующих масок, прославляющее победу добра над злом.
Пурулия — Москва
Аркадий Орлов | Фото автора
